Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице] - Генрих Гацура

— Все приходят в основном к началу варьете, — словно угадав мысли Николаева, сказала Альбина. — Я уже выбрала. Закажите мне легкую закуску и икорки, только не лососинную, а осетровую. Ну, еще мороженого и чашечку кофе.

— А что вы будете пить?

— До выступления апельсиновый сок, ну а потом можно будет шампанского и КВВК.

— «Коньяк Выдержанный Высшего Качества». Это такая редкость, — удивился Сергей, — а я думал, что его уже давно не выпускают и не продают.

— Если есть «капуста», то здесь можно получить все, что вашей душе угодно.

— А если нет?

— Как и везде. Не вижу денег — не вижу человека. В общем, заказывайте, я сейчас вернусь. Мне надо за кулисы заглянуть, узнать, что там творится.

Пока Альбина отсутствовала, Николаев успел сделать заказ и даже пройтись по ресторану. Больше всего его поразила огромная надпись красной краской на белой кафельной стене в туалете: «Мафия бессмертна».

— Вот и я. Вы не соскучились? — спросила Альбина, садясь за столик. — О, алкоголь и закуски уже прибыли. В таком случае наливайте мне в бокал апельсинового сока, а себе шампанского и давайте выпьем за наше знакомство.

Они чокнулись и выпили.

— Ах ты, гнида! — вдруг раздался истошный, на весь зал, крик.

Сергей оглянулся. Через столик от них парень в зеленой рубашке, из-под которой выглядывала тельняшка, держал за лацканы пиджака солидного мужчину в белоснежном костюме.

— Да ты знаешь, сколько я этими руками, там, в Афгане, пока ты моих одноклассниц здесь лапал?.. Да у меня руки по локоть в крови. Это же вы, толстопузые боровы, послали нас туда! Это с вашего благословения мы резали, кололи и убивали!..

— Вы ошибаетесь, я здесь ни при чем, — мужчина тщетно пытался оторвать руки парня от своего пиджака.

— Ах ни при чем?! — Молодой человек оттолкнул толстяка и замахнулся для удара, но тут рядом с ним выросли два рослых официанта и резко, профессиональным движением, заломили руки буяна за спину.

Мужчина поправил галстук, поставил на место стул и, улыбнувшись, как ни в чем не бывало, двум развалившимся за его столиком девицам, сел.

Молодого человека вывели из зала, инцидент был исчерпан, и зрители вновь вернулись к своим бифштексам.

— Эти придурки все воюют, — раздраженно сказала Альбина.

— Почему придурки? — спросил Николаев.

— Потому что только придурков можно убедить убивать людей по прихоти нескольких власть имущих негодяев, сунув им в зубы, как кость, лозунг об интернациональной помощи. И чего они сейчас добиваются? Чтобы их за людей высшего сорта считали за то, что они там женщин и детей убивали? И еще хотят, чтобы им какие-то льготы дали. А если бы к нам в страну заявились нищие албанцы или кубинцы и начали убивать наших братьев и сестер и при помощи танков учить, как нам надо жить, хотя у самих в стране жрать нечего. Никто их там не ждал, и пусть сейчас, если у них раньше мозгов не было, сидят в дерьме и не высовываются… А, ладно, — махнула она рукой и сделала глоток апельсинового сока, — черт с ними. Лучше расскажите, чем вы, кроме своей писанины, занимаетесь? Ведь вы, журналисты, знаете, наверное, много интересного.

— Мы, много интересного? — Сергей задумался.

«Почему мне сразу не пришла в голову эта мысль? Ведь первое, что я должен был сделать — это побывать на месте происшествия. Вполне возможно, там еще остались какие-либо следы, которые могут многое рассказать об аварии.

Надо завтра же побывать там». — Он вытащил из кармана ручку и записную книжку.

— Что, журналисты все такие, со странностями? То задумаетесь на час, то хватаетесь за ручку и начинаете что-то строчить? — спросила Альбина. — Дайте хоть почитать.

— Ой, извините. Здесь вы все равно ничего не прочтете. У меня очень плохой почерк, — улыбнулся Николаев, пряча записную книжку в карман — Честное слово, в сегодняшний вечер я больше ни о чем не буду думать, кроме как о вас. И, чтоб подтвердить свои слова, я предлагаю тост…

«Какой странный звук», — Арнольд приподнялся и вдруг неожиданно для себя обнаружил, что лежит поперек железнодорожного полотна. Откуда-то из темноты навстречу ему стремительно приближались два ярких источника света.

«Поезд!» — как молния мелькнуло у него в голове, и он рывком, превозмогая боль во всем теле, перевернулся на живот и закрыл голову руками. Едва он это сделал, как над ним загрохотали колеса электрички.

Вдали уже давно исчезли красные огоньки последнего вагона, а он все еще лежал между рельсов, уткнувшись лицом в пахнущую мазутом шпалу, не в силах от только что пережитого страха даже приподнять голову, и пытался припомнить, как он сюда попал. Но все его попытки были тщетны: последнее, что осталось в памяти, это вылетевшая из темноты машина и удар. Арнольд поднялся и хромая, скрипя зубами от каждого резкого движения, с трудом добрался до ближайшей остановки. Пассажиров в автобусе было мало, да и сидели они на передних сиденьях, поэтому никто не обратил внимания на его куртку с оторванным рукавом и порванные на колене и бедре брюки.

На крыльце, перед входной дверью, Арнольд обшарил все карманы, но не обнаружил ни ключей, ни бумажника, и ему пришлось влезать к себе домой через кухонное окно. Хорошо, что оно оказалось приоткрытым. Перевалившись через подоконник, он, не включая свет, добрался до ванной комнаты, достал из аптечки упаковку с баралгином и засунув в рот сразу три таблетки, запил их водой прямо из-под крана. Голова раскалывалась на куски от боли, и слегка тошнило. Скорее всего, сотрясение мозга. Арнольд сел прямо на пол и прислонил голову к прохладной, облицованной кафелем стене.

В гостиной зазвонил телефон.

«Пошли все к черту. Меня нет», — Арнольд закрыл глаза и еще сильнее прижался лбом к холодным кафельным плиткам.

Неизвестно сколько он так просидел — полчаса или час. Из оцепенения его вывел на этот раз звонок в прихожей. Кто-то непрестанно нажимал на кнопку дверного звонка. Арнольд поднялся, но едва он сделал несколько шагов, как услышал звук поворачиваемого в замке ключа. Входная дверь приоткрылась, и в зеркале, висевшем к коридоре, четко обозначились на фоне лунного света силуэты двух мужчин.

Арнольд щелкнул выключателем и осторожно проскользнул назад в ванную, прикрыв за собой дверь.

— Ничего домик, — раздался глухой мужской голос.

Дверь в ванную приоткрылась, луч фонарика скользнул по белым кафельным плиткам и полке с разноцветными бутылочками из-под шампуня.

— Богато живут. Похоже, он еще не появлялся.

— Что там? — донесся, вероятно, из гостиной, голос второго непрошеного гостя.

— Ванна, глубокая. Вот почему так, когда я вижу ванну мне ужасно хочется в нее насрать? Вероятно, это сказывается недостаток ласки и витаминов в детстве.

— Хватит трепаться. Иди сюда, посмотри, что я нашел.

Дверь захлопнулась. Арнольд, стоявший за ней, с облегчением вздохнул. Надо было что-то предпринимать, но вместе с тем и дураку было понятно, что в таком состоянии, без оружия, едва держась на ногах от головной боли, ему с двумя бандитами не справиться. Пока он, кусая губы, стоял, прислонившись к стене, в ванной и обдумывал свое незавидное положение, незваные гости преспокойно хозяйничали в доме. Это были не самые лучшие минуты в жизни Арнольда.

С улицы донеслись два коротких автомобильных сигнала.

— Сматываемся, — раздался голос одного из бандитов, — давай быстрей.

Хлопнула входная дверь, и в доме наступила тишина.

Выйдя из своего укрытия, Арнольд первым делом закрыл входную дверь на защелку и прикрыл окно на кухне. Затем он обошел комнаты. Внешне никаких явных признаков вторжения не было видно, только некоторые дверцы шкафов были распахнуты и, вероятно, в спешке не до конца задвинуты ящики. Не хватало ста пятидесяти рублей, шкатулки с драгоценностями жены, лежавшей в верхнем ящике буфета, и двух бутылок коньяка.

Реставратор поднялся к себе в кабинет и достал из-под дивана арбалет со стрелами. Зарядив его, он спустился вниз, включил воду и залез в ванну. Надо было основательно обдумать события богатого происшествиями дня и привести свои мысли в порядок. Это было непросто с такой головной болью, но прохладный душ мог ему помочь.

Голова понемногу начала проходить, зато боль в локте, колене и правом бедре возобновилась как бы с новой силой. Здесь было несколько основательных кровоподтеков. Пришлось вылезти из ванны и смазать йодом свои многочисленные царапины и ссадины.

«Очень повезло, что я успел в последний момент заметить машину и сгруппироваться, иначе меня уже не было бы в живых… Не совсем понятно, что они здесь искали?.. Знают ли они, что я остался в живых?..»

И как бы в ответ на его вопрос в гостиной раздался телефонный звонок.

Холодная ладонь легла на лоб.